Валентин Политаев
Вам здесь не рады
Мама умерла в палате интенсивной терапии кардиологического отделенияНаходкинской городской больницы 28 декабря 2012 года в 12 часов 05минут. Ей исполнилось 81 год и один месяц. В медицинскомсвидетельстве о смерти причинами смерти названы: отек мозга, инфарктголовного мозга.
4-го ноября 2012 г. 8 часов утра.
— Мама, подъем! — так всегда я будил свою маму. Она уже два месяцасильно болела. Не могла самостоятельно не то, что встать, даже присестьили перевернутся в постели с боку на бок. Ей шел 81-й год. Она ветерантруда (проработала няней в детском саду) и инвалид 2-й группы по сердцу(заработала от «хорошей» жизни).
Времена не выбирают, В них живут и умирают (А.С. Кушнер)
20 июля ее муж (мой отчим), как обычно с утра сбегал на почту, получилпенсию и напился до такой степени, что к вечеру не мог держаться наногах. В 22.30 я сидел в своей комнате за компьютером. Вдруг в залераздался сильный грохот, такой, что весь дом подпрыгнул (дом у нас двухэтажный, восьми квартирный, но весь деревянный и, к тому же прогнивший),а вслед за ним дикий, какой-то не человеческий крик мамы. Она зваламеня на помощь. Я понял, что случалась беда.
Как я вбежал в зал – не помню. Наверно молниеносно. Передо мной животомна полу лежала мама, разбросав костыли по сторонам, а на ней сверху всейсвоей 90 килограммовой тушей ничего не понимающий, пьяный до безумияотчим. Он сломал ей руку и отшиб и без того все больные кости. С этогодня у нас начались проблемы. Мама слегла, а я бросил работу, чтобыухаживать за ней.
Памперсы, пеленки, врачи, лекарства, кормление с ложечки, подмывание…всего не перечислить, что требует уход за лежачим больным! Это знаеттолько тот, кто сам пережил такое несчастье. Вначале сентября у меняпоявилась надежда, что мама поправится. К тому времени гипс сняли, рукасрослась, хоть и криво, а боли в суставах ног и позвоночнике началипотихоньку утихать. Три дня подряд, после обеда, с моей помощью онасмогла пройти на костылях по всей квартире… И все!
Начались проблемы с головой. Мама стала все чаще заговариваться. Памятьее становилась все хуже. Она слабела физически и без моей помощи уже немогла и пошевельнуться. Я круглые сутки был возле нее. На ночь будильникзаводил через каждые два часа, если удавалось вздремнуть.
И вот настал тот роковой день 4 ноября 2012г.
— Мама, подъем! — так всегда я будил свою маму. В ответ она всегдаотзывалась: «Приветики» и поворачивалась ко мне в улыбке. Сейчас онамолчала. Два часа назад я перевернул ее на правый бок, мама на нем так илежала. Я взял ее за плечо и аккуратно повернул на спину. Меня охватилужас!
Руки ее были судорожно прижаты к груди. Помутневшие глаза закатились.Изо рта вырывался какой-то жуткий хрип. Ей мешала дышать жидкость вгортани. Она захлебывалась. Она умирала!
Я вызвал скорую помощь. Оставил диспетчеру свой домашний телефон. Через15 минут диспетчер скорой звонит мне и говорит, что бригада медиков неможет попасть ко мне в квартиру – дверь не открывают. Я в это время стоюна улице во дворе с трубкой радиотелефона и не вижу никакой скоройпомощи. После долгих разбирательств скорая подъехала. Оказалось, чтоводитель спутал адрес – мой Дальняя 32, а он приехал на Тимирязева 32.Почти такой же двухэтажный дом, только стоит на перекрестке улицыДальней с ул. Тимирязева, а мой дом с улицей Чапаева. Надо б ыло проехать немного выше.
Как оказалось в дальнейшем – это были только цветочки.
Врач скорой провел необходимую терапию и принял решение маму немедленногоспитализировать. Под вой сирены кареты скорой помощи нас доставили вприемное отделение Находкинской городской больницы. Кому непосчастливилось там бывать, тот знает насколько медленно проходит тамосмотр пациентов. Как подолгу приходиться ждать, так называемых, «узкихспециалистов», а затем их решения, куда определить больного.
В нашем случае подозрение было на инсульт. Но не спеша пришедший врач невролог заявил:
— У нее нет инсульта. Она не наша.
Скорая повезла умирающую старушку в психиатрическую больницу. Там тожеотказали в приеме. Дежурный врач, зайдя в салон скорой, окинув быстрымвзглядом, лежащую под капельницей в бессознательном состоянии маму,заявила:
— Она агонизирует! ЕЕ надо в реанимацию!
После интеллигентных, но не долгих препирательств между врачом скоройпомощи и дежурным врачом психушки, было принято решение ехать на станциюскорой помощи, чтобы ситуацию разрешила начальник смены. В результатемаму повезли в психиатрическую больницу.
На все это ушло 2,5 часа. Два с половиной часа скорая ездила по городу с нами и не могла госпитализировать умирающую женщину!
Через 2 часа после госпитализации мне домой позвонила дежурный врачпсихиатрической больницы и сообщила, что маму на скорой вновь отправили вгородскую больницу.
— Мы провели свою терапию, но ей стало хуже.
Я быстрее скорой оказался у приемного покоя.
С явной не охотой тот же врач невролог приемного отделения госпитализировал маму в неврологическое отделение.
ЕЕ положили в коридоре. Свободных мест в палатах не было. Впрочем, веськоридор тоже был заставлен кроватями с лежащими на них больными, даженапротив туалета.
Источник: http://citofarm.ucoz.ru/news/0-0-0-0-1
© При использовании наших материалов ссылка на сайт citofarm.ucoz.ru обязательна
Бардак начался с того, что кровать застелили грязным бельем. На простынибыло несколько кровяных пятен. Какие-то серые наволочка и пододеяльник.Дежурная санитарка на мое замечание грубо ответила:
— Другого белья нет. Это не грязное, это у нас так стирают. За выходные все белье закончилось. Не нравится – несите свое!
Принес свои постельные принадлежности, даже с запасом.
Я дежурил у постели своей матери с 7.30 утра до 20 часов вечера каждый день. В палату из коридора нас перевели на третий день.
Насмотрелся за это время и натерпелся многого. Врачей неврологическогоотделения можно увидеть у постели больного один раз в день по две минутыот силы. Во время так называемого, обхода. Хотя лечащего доктора моеймамы каждый день по нескольку раз я видел мечущегося в поискахсвободного кабинета. А когда поиски заканчивались успешно, он быстрымшагом заводил туда не дешево одетых то мужчину, то женщину. Интересно,зачем? Лечил за деньги? Барышничал в рабочее время?
Медсестер не дозовешься. Измерить давление больной можно только поутвержденному графику. Как-то днем вижу, что у мамы высокое давление.Попросил медсестру его измерить, а она в ответ:
— По графику давление будем мерить в 19 часов.
Пришлось просить у другой медсестры тонометр, чтобы самому измеритьдавление. Оказалось 180. Медсестра дала таблетку Капотена. Давлениерухнуло до 110! Бывало, вечером по два часа в отделении вообще никогонет из медперсонала. Никого!
На следующий день после госпитализации прихожу после обеда к маме. (Медперсонал отделения уговорил меня, что сидеть у постели сутками нетнужды, они и сами все сделают, как надо, а я только могу помешать имсвоим присутствием). Так вот, вся постель была залита кровью икапельницей. Меняю постельное белье, а под ногой у мамы лежит огромнаяигла от капельницы.
8 ноября в палату к маме забирать капельницу приходитмедсестра-практикантка в предпенсионном возрасте. Близко наклонившись ккатетеру (она в очках, плохое зрение), начинает вслух проговаривать:«Света (это условно, имя я не запомнил), по-моему, сказала, что вот этонадо открутить, это закрыть, а сюда прикрутить». И дрожащими рукамипотянулась к катетеру. Я побежал к медсестре, почему она разрешаетэкспериментировать на живых людях? В ответ получил:
– От этого еще никто не умирал, воздух в кровь не попадет!
В этот же день вечером, эта же медсестра женщине, соседке моей мамы по1-й палате, которую только что перевели из коридора, ставит сначала однукапельницу, а через 3 минуты заменяет ее на другую, более объемную,объясняя больной, что так надо! У меня же другая версия – медсестраперепутала капельницу!
На следующий день 9-го ноября моей маме за весь день дали только полтаблетки на завтрак.
Вечером, когда уже заканчивались все процедуры, я спросил у медсестры,будет ли капельница, потому, что мне надо обработать маму и заменить ейбелье. На что получил ответ – капельница назначена только утром!
— Но ведь утром капельницы не было!
— Не может быть.
Я пошел к лечащему врачу. Он в этот вечер еще и дежурил по отделению.
Сергей Вячеславович показал мне лист назначений, где была прописана капельница утром.
-Но ее не было.
-Этого не может быть. Всем сделали, а вашей матери – нет. Вы больной человек. Вас самого лечить надо!
Через день другая медсестра вбегает в палату и спрашивает:
— Где здесь Попова, а где Овчинникова?
Я показываю медсестре, где кто лежит. Сами больные в тяжелом состоянии иответить не могли. Через несколько минут медсестра возвращается впалату с большой капельницей и ставит ее Овчинниковой. Странно, подумаля, ей в первой половине дня уже прокапали две таких же. Приглядываюсь, ана бутылке написана фамилия – Попова. Я бегом к этой медсестре.Тихонько ей говорю, что она ошиблась. Медсестра в палату. Поменяла иглу ивоткнула эту початую капельницу Поповой! Прошло около десяти минут!
12 ноября во второй половине дня я заметил, что у мамы начала опухатькисть правой руки, той, где вставлен катетер для инъекций и капельниц.Обратился к лечащему врачу. Он отправил посмотреть медсестру. Катетерона сразу же сняла и приложила спиртовой компресс. Сказала, что ничегострашного, все пройдет. Наутро следующего дня 13 ноября рука стала ещетолще от опухоли. Около 10 часов утра в палату зашла медсестра ипоставила капельницу без катетера, напрямую в вену. После капельницы,когда мама уснула, в палату зашел лечащий врач Сергей Вячеславович и сказал, что маму сегодня выписывают, я могу забирать ее домойхоть сейчас и отдал все положенные в таком случае документы. Выпискабыла написана на бланке, но рукой, а не напечатана на компьютере, какпри выписке других пациентов. Насторожило меня и скоропостижностьпринятого решения о выписке. Всех других пациентов предупреждают овыписке за день, а то и за два!
В обед маму привезли домой на скорой, естественно за деньги. К вечерурука опухла как боксерская перчатка. Поднялась температура до 38градусов. Мама стонала от боли, рука была горячей. Я вызвал скоруюпомощь.
Медики сделали укол, сбили температуру и посоветовали приложить мазьВишневского и вызвать на дом хирурга или терапевта. В сигнальном листенаписали диагноз — начинающийся абсцесс правой кисти! Врач скоройпредположила, что в больнице, в руку занесли инфекцию через катетер!
На следующий день 14 ноября я вызвал участкового терапевта. Терапевтосмотрела маму и при мне по телефону попросила своих коллег оформитьвызов хирурга на дом на следующий день 15 ноября.
Хирург с медсестрой пришли к нам домой 15 ноября в первой половине дня.Провели осмотр мамы, наложили повязку мази Вишневского на два дня,выписали таблетки и дали рекомендации по дальнейшему лечению опухшейруки.
Вечером этого дня мама начала понемногу приходить в сознание. Температура упала с 38 гр. До 37,2. Лечили руку две недели!
Из постановления следственного отдела по г. Находка об отказе ввозбуждении уголовного дела по заявлению Политаева В.П. о халатностимедицинских работников, повлекших смерть Политаевой В.П. :
«Опрошенный Алексеев С.В. пояснил, что В КГБУЗ «Находкинская городскаябольница» он работает 10 лет врачем-неврологом. 04.11.2012 в отделениедля прохождения лечения поступила Политаева Вера Павловна. Указаннаябольная поступила не в его дежурную смену, поэтому первые несколько днейей оказывали медицинскую помощь и проводили лечение врачи-реаниматологиих отделения. Через несколько дней он приступил к лечению ПолитаевойВ.П. и был ее лечащим врачом. Состояние Политаевой В.П. было среднейтяжести, но позже оно стабилизировалось и стало удо
влетворительное. Политаева В.П. с постели практически не вставала,могла лишь с посторонней помощью лишь сесть из положения лежа. Сама онане говорила, лишь понимала речь других. Все это было связано ссосудистой деменцией или по другому – старческим слабоумием… Существуютстандарты сроков оказания медицинской помощи в стационаре по каждомуотдельному заболеванию. Политаева В.П. проходила лечение с 04.11.2012 по13.11.2012, после чего была выписана по состоянию здоровья».
За те девять дней, что моя мама находилась в неврологическом отделенииНаходкинской городской больницы, двое пациентов скончались, а троихвыписали в бессознательном состоянии. Родственники вывозили их наносилках платной скорой помощи со слезами на глазах!
Из заявления в следственное управление Приморского края:
«Моя мама, Политаева Вера Павловна, 20.11.1931 года рождения, скончаласьв кардиологическом отделении Находкинской городской больницы 28. 12.2012 года.
В медицинском свидетельстве о смерти от 29.12.2012г. серия 05-СС/А, №0005822 причиной смерти указано: инфаркт головного мозга!!! Что значит –инсульт!!!
Однако с 4.11.2012 по 13.11.2012 года моя мама находилась на лечении вневрологическом отделении Находкинской городской больницы (быладоставлена туда по «скорой») и врачи уверяли меня, что инсульта у неенет! О чем свидетельствует и выписка из истории болезни (копияприлагается).
С 7.12.2012 по 19.12.2012 года моя мама находилась на лечении втерапевтическом отделении Находкинской городской больницы. И в приемномотделении, куда она была доставлена «скорой» и в самом терапевтическомотделении при обследовании врачом неврологом диагноз инсульт не ставилсяи отвергался (копия выписки прилагается).
22.12.2012 года моя мама в тяжелом состоянии на «скорой» была вновьдоставлена в приемное отделение Находкинской городской больницы, гдеврач невролог вновь не подтвердил диагноз инсульт. Маму поместили вкардиологическое отделение в палату интенсивной терапии, где она искончалась от инфаркта головного мозга (копия свидетельства о смертиприлагается).
Из всего вышеуказанного следует, что врачами Находкинской городскойбольницы выставливался не правильный диагноз! Лечили не то, чтоследовало!
Прошу:
— Провести доследственную проверку правильности оказанной медицинскойпомощи Политаевой Вере Павловне в отделениях (приемном отделении,неврологическом отделении, терапевтическом отделении, кардиологическомотделении) Находкинской городской больницы.
— Провести доследственную проверку правильности выставления основногодиагноза в вышеперечисленных отделениях НГБ, тактике и сроках лечения.
— Возбудить уголовное дело по части 2, статьи 293 УК РФ и привлечь куголовной ответственности виновных в смерти моей мамы по причине неправильно выставленного диагноза и, соответственно, неверно проведенноголечения.
С Уважением, Политаев Валентин Петрович 23 ноября 2012 г.».
Я так и не понял, за что получают зарплату врачи в неврологическом отделении Находкинской городской больницы.
13 ноября маму выписали в коматозном состоянии, да еще и с опухшейрукой. Если до госпитализации она могла четко и понятно говорить,понемногу сидеть, то после выписки, она уже не приходила в сознание,правая рука у нее онемела, а давление лезло вверх до 280! Раньшедавление поднималось редко и только до 160. Плюс к этому у нее появилисьпролежни в области копчика. Кстати, пролежни в неврологическомотделении, как и в других отделениях Находкинской городской больницы,где лежала моя мама, врачи не лечат! Они рекомендуют лечить пролежни идругие язвы, появившиеся на теле лежачих больных, их родственникам. При этом даже не советуют, чем лечить и как!
А заработать пролежни лежачим больным – легко! Санитарки подмывают их содного ведерка и одной тряпкой. Когда я поинтересовался, а добавляют лиони туда какую-нибудь лечебную жидкость, молодая санитарка посмотрела наменя как на идиота. Я понял, что они не пользуются даже мылом. Насухоне протирают, а на мокрое тело, сразу одевают памперсы. Отсюда ипрелости и пролежни и язвы. Именно поэтому, я попросил санитарок небеспокоить маму утром, я буду обрабатывать ее сам. Но было уже поздно.Пролежни начались, а бороться с ними очень трудно.
Век живи – век учись
— А ты зачем забрал маму из больницы в таком состоянии. Не надо былозабирать! Если бы врач начал скандалить, позвонил бы в СМО«Восточно-страховой альянс», где застрахована твоя мама. В полисеобязательного медстрахования указан номер телефона. Они бы быстроразобрались и заставили бы медиков вылечить и руку и саму маму, — такменя отчитал один из городских медицинских начальников, с кем я хорошознаком.
— Ну, а раз уж не захотел с ними (врачами) ссориться, то следовалопоказать опухшую руку медикам скорой помощи, которые забирали маму избольницы. Они бы этот факт зафиксировали, и был бы другой разговор! –продолжал меня по-отечески наставлять мой знакомый медначальник,которому я решил от безысходности пожаловаться по телефону.
Но ситуация была настолько сложной и тяжелой, что я написал заявления внесколько медицинских организаций, с требованием проверить правильностьвыставленного диагноза и проведенного курса лечения. Я и сегодня уверен,что у мамы 4-го ноября был инсульт.
6-го декабря к вечеру у мамы упало давление до 40/20. Приехавшая бригадаскорой ничего не смогла сделать. Нас опять повезли в приемный покойНаходкинской городской больницы. И пять нас принимала все та же дежурнаябригада медиков приемного отделения. Неторопливо пришла терапевт и, спорога ехидно поинтересовалась у меня:
— Жалобу сейчас будете на нас писать?
— Потом, — ответил я.
Подошел все тот же приемщик, врач-невролог. И опять заявил, чтоинсульта у мамы нет. В результате, уже ночью нас поместили в отделениеобщей терапии.
Отделение слишком маленькое, а больных очень много.
— Здесь мы временно, — объяснила мне заведующая отделением, которая вэту ночь была еще и дежурной, — Нас должны отсюда перевести в здание, гдесейчас неврология.
Больные в коридоре лежали даже не на кроватях – на кушетках! На одну изних, у входа, на сквозняке и по пути к мужскому туалету, положили моюбеспомощную мать. На старый, тонкий матрац.
Ранним утром я принес свой матрац и все другие постельные принадлежности. Через день нас перевели в трехместную палату.
8 декабря 2012 года в течение всего дня, несмотря на субботу, вотделении общей терапии Находкинской городской больницы проводилсяремонт со всеми вытекающими из этого последствиями!
Двое рабочих прокладывали по стенам медные трубки для подачи кислорода впалаты. Сверлили электродрелью кирпичные стены, как в коридоре, так и впалатах, невзирая на то, что больные люди задыхались от пыли и глохлиот шума.
Более того, рабочие паяли медные трубки газовой сваркой прямо впомещениях отделения общей терапии Находкинской городской больницы!Паяли газовой сваркой, как в коридоре, так и палатах в присутствиибольных!
В 1-й палате, где лежала моя мама в крайне тяжелом состоянии, подкапельницей, эти двое рабочих, «во тяжелом во хмелю», сверлили дыры вкирпичной несущей стене и прибивали крепления для проводки медныхтрубочек прямо над головой у старой больной женщины. Сначала я все этотерпел молча, стоя у стремянки, на тот случай, если опохмелившийсяработник вдруг упадет. Но когда началась попытка затащить в трехместную,маленькую, тесную палату аппарат газовой сварки и начать сварочныеработы в присутствии тяжелобольных бабушек и над головой моей мамы… Я не пустил рабочих в палату! Вышел в коридор, закрыл дверь и встал на входе.
— Только через мой труп. Мне терять нечего. Сюда вы не войдете.
После нескольких попыток меня переубедить, рабочие отстали и началиназванивать своему начальству, с вопросом, что же им делать дальше.
Дежурной медсестре эта ситуация была «по барабану», она здесьподрабатывала, а дежурного терапевта в этот день и вовсе никто не видел.
На следующий день, в воскресенье, в отделение прибежал завхоз больницы.Молодой, не высокого роста и хрупкого телосложения молодой человек, тоже попытался меня уговорить, что сварка в палате просто необходима. Но унего ничего не вышло, поэтому рабочим пришлось свернуть своеоборудование и ретироваться на другой объект.
— Чем она у вас так загружена? – периодически, во время обхода, спрашивала у меня молодая заведующая отделением общей терапии.
— И что у нее с правой рукой, почему она обездвижена?
— Это все — после 9-ти дневного лечения в неврологии, — отвечал я.
Маму выписали через двенадцать дней, 19 декабря. Забирали из отделенияпри помощи платной скорой. Мама была без сознания. Но в выписке изистории болезни зав.отделением написала, что у больной наступилоулучшение, а давление стало аж 120/80!
Через два дня после таких «удивительных улучшений» скорая опять привезламаму в приемное отделение Находкинской городской больницы. Это был ужепоследний раз. Все та же дежурная терапевт все так же ехидничала:
— Ну, куда вас теперь ложить?
Дежурный приемщик-невролог опять заявил, что у мамы нет инсульта. Хотякак он это определил – не понятно. Мама была в коме и ни на что нереагировала.
После долгих совещаний, нас направили в отделение кардиологии. Был ужепоздний вечер. В отделении дежурила молодая врач. Она с порога заявила,что мама не их пациентка.
— Тогда я сейчас разворачиваюсь и ухожу. Маму оставляю здесь. Делайте,что хотите. Но если, не дай Бог, с ней что-нибудь случится…- я пошел навыход.
— Подождите, подождите, — взмолилась молодая врач. Она все это времякому-то звонила и нервно что-то выясняла. В результате, мою умирающуюмаму поместили в палату интенсивной терапии.
Врачи-кардиологи пожимали плечами на мои вопросы, что же с мамой.
— Она чем-то загружена. Близко к коме. Но вот в чем причина – мы не знаем!
Наверное, эту причину должен был искать я, а не специалисты.
За два дня до смерти, у мамы вновь опухла правая рука, только на этотраз еще сильнее – по самое плечо! Дежурная врач, которой я вечеромуказал на начинающуюся опухоль, ответила, что это из-за катетера длякапельниц и ничего страшного в этом нет.
— Я это уже слышал в неврологическом отделении. Поверьте мне, что утром будет еще хуже!
Врач не поверила, а утром рука стала, как бревно.
В палату интенсивной терапии кардиологического отделения Находкинскойгородской больницы меня пускали только три раза в день, на час-два отсилы.
Был такой случай. На второй день, утром в палату заходит пожилая медсестра и говорит мне:
— Вам здесь не рады.
Я молча доделал свои дела и удалился. На следующую смену эта медсестра подходит ко мне в палате и спрашивает:
-А где работала ваша мама?
— Всю жизнь в детсаду № 5 на «Рыбаке» няней, — отвечаю.
— А я гляжу – лицо знакомое. Она моего сына воспитывала! Хорошая она у вас.
После этого разговора к нам медсестры и санитарочки стали относиться как-то по-другому, по-доброму, что ли.
Мама умерла 28 декабря в 12.05, не дождавшись меня всего каких-то 15 минут. Умерла с опухшей рукой.
Хоронили маму 31 декабря. Больше в моей жизни праздника «Новый год» не будет!
Валентин Политаев
